“Мы не можем допустить, чтобы события
развивались самотеком и чтобы наступил такой
час, когда что-то изменить будет уже слишком поздно”.

Уинстон Черчилль

I

Буквально через пару с лишним месяцев, 8-9 мая, человечество отметит 80-ю годовщину победы над нацистской Германией во Второй мировой войне, начавшейся 1-го сентября 1939 года и продолжавшейся 6 лет. И то, что после этого на протяжении нескольких десятилетий на Земле сохранялся относительный мир, немаловажное значение сыграли Международные военные трибуналы по осуждению немецко-нацистских и их союзников японо-милитаристских преступников. 

Кстати,  такие трибуналы не могли не быть созданы: слишком велико было содеянное агрессорами преступление, вызвавшее всенародное возмущение, причём не только в оккупированных названными преступниками странах. Поэтому мысль о необходимости  наказания заправил и военных преступников нацистской Германии появилась с самого начала нападения её на Советский Союз. Об этом свидетельствует запись беседы И. Сталина и Г. Гопкинса (в то время официального помощника президента США Ф. Рузвельта), состоявшаяся 30 июля 1941 года. А в октябре 1942 года уже и сам президент США Франклин Рузвельт заявил о том, что эта “клика лидеров и их жестоких сообщников должна быть названа по имени, арестована и судима в соответствии с уголовными законами”. (А. И. Полторак. Нюрнбергский эпилог. М.: Воениздат Минобороны СССР, 1969, с. 4).

В том же месяце (14 мая) 1942 года было принято и постановление Советского правительства “Об ответственности гитлеровских захватчиков и их пособников за злодеяния, совершённые ими в оккупированных странах Европы”.

В принятой в октябре Декларации уже трёх держав (США, СССР и Великобритании) опять заявлялось, что виновники злодеяний, принимавшие непосредственное участие в убийствах и казнях невинных людей на оккупированных территориях, “будут отосланы в страны, в которых были совершены их отвратительные действия, для того, чтобы они могли быть судимы и наказаны в соответствии с законами этих освобожденных стран”. При этом, руководствуясь гуманными принципами, в той же Декларации лидеры названных держав предупреждали: “Пусть те, кто  ещё не обагрил своих рук невинной кровью, учтут это, чтобы не оказаться в числе виновных, ибо три основные державы наверняка найдут их даже на краю света и предадут их в руки их обвинителей с тем, чтобы смогло совершиться правосудие”. (Там же).

Однако нацистские изверги, почувствовавшие запах людской крови, не унимались и продолжали выполнять директиву своего фюрера, высказанную им ещё задолго до нападения на СССР одному из своих приближённых, кстати, позже отказавшемуся от идей национал-социализма, Герману Раушнингу: “Мы должны развить технику обезлюживания. Если вы спросите меня, что я понимаю под обезлюживанием, я скажу, что имею в виду устранение целых расовых единиц, и это то, что я намерен осуществить, это, грубо говоря, моя задача. Природа жестока, поэтому и мы можем быть жестокими… Я имею право устранить миллионы низших рас, которые размножаются, как черви”. (Там же, с. 3).

* * *

Местом заседания Международного трибунала был выбран город Нюрнберг, который в течение столетий считался символом захватнической политики “Священной Римской империи” и который нацисты избрали местом проведения съездов своей партии. При этом, как будто сама история, требуя справедливого правосудия над военными преступниками и злодеяниями, которые разрабатывались и принимались именно в этом городе, пощадила во время бомбежек тот квартал, в котором находился Дворец юстиции и перпендикулярно примыкающее к нему здание тюрьмы, использованное во время судебного процесса для содержания подсудимых.

Международный трибунал заседал  с 20 ноября 1945 года по 1 октября 1946 года, то есть в то время, когда ещё были свежи и кровоточили раны, нанесенные нацистами мировому сообществу. И у главного обвинителя на указанном процессе от США Роберта Джексона были все основания в своей вступительной речи сказать: “Это судебное разбирательство приобретает значение потому, что эти заключенные представляют в своем лице зловещие силы, которые будут таиться в мире ещё долго после того, как тела этих людей превратятся в прах. Эти люди – живые символы расовой ненависти, террора и насилия, надменности и жестокости, порождённых властью. Это – символ жестокого национализма и милитаризма, интриг и провокаций, которые в течение одного поколения за другим повергали Европу в пучину войны, истребляя её мужское население, уничтожая её дома и ввергая её в нищету. Они в такой мере приобщили себя к созданной ими философии и к руководимым ими силам, что проявление к ним милосердия будет означать победу и поощрение того зла, которое связано с их именами. Цивилизация не может позволить себе какой-либо компромисс с социальными силами, которые приобретут новую мощь, если мы поступим двусмысленно или нерешительно с людьми, в лице которых эти силы продолжают своё существование”. (Там же, с. 7).

При этом напомним, что заседания Нюрнбергского процесса закончились чтением 1-го октября 1946 года приговора, согласно которому 12 самых злостных нацистских преступников были приговорены (М. Борман – заочно) к смертной казни через повешение, трое – к пожизненному заключению, двое – к 20, один – к 15 и один – к 10 годам тюремного заключения. Гитлер, Гиммлер и Геббельс покончили жизнь самоубийством до ареста, причём последний перед своей смертью совершил еще одно тяжкое преступление – лишил жизни своих малолетних детей.

Очень важно, что с осуждением и наказанием персональных виновников преступлений перед человечеством, на Нюрнбергском процессе была признана преступной и сама Национал-социалистическая партия Германии, её руководящий состав и созданные им карательные организации: СС, СД и гестапо, являющиеся оплотом нацистского режима.

* * *

При этом, к чести немецкого народа, подавляющее большинство которого осознало всю тяжесть содеянных нацистами преступлений и восприняло итоги Нюрнбергского процесса как справедливый акт правосудия. И пример в этом показал канцлер ФРГ К. Аденауэр, который начал свою деятельность на указанном посту с совершения покаяния перед еврейским народом, понесшим наибольшие жертвы от злодеяний немецких нацистов. Посетив Израиль, К. Аденауэр стал на колени у Стены Плача в Иерусалиме и попросил прощения у еврейского народа за принесенные от его соплеменников невероятные страдания.

Кстати, кто-то очень метко заметил, что Германия поднялась с колен в тот момент, когда канцлер Аденауэр опустился на колени.

II

Поэтому, естественно, возникает вопрос, который я уже поднимал в газете в связи с 60-летием со дня окончания Второй мировой войны: “Фашизм осужден за свои преступления. А большевизм?” (“Проспект” № 43 (165) ноябрь, 2005).

Дело в том, что именно большевистский режим, существовавший в СССР, помог поверженной в Первой мировой войне Германии оправиться от результатов наказания за развязывание названной войны, что было, безусловно, преступлением перед мировым сообществом. “Уже с 1923 года, – пишет начальник управления шпионажа и диверсий гитлеровской службы безопасности СД Вальтер Шелленберг, – практиковалась подготовка офицеров и велись обмены технической информацией между германским рейхсвером и Красной Армией. Кроме этого, за отдельные патенты, полученные от Германии, ей было разрешено наладить выпуск своего оружия на территории Советского Союза. В то же время именно политика Сталина поддержать германский национализм в надежде натравить Германию на западную буржуазию привела к  тому, что он дал указание германской компартии своим главным врагом считать не гитлеровскую национал-социалистическую, а социал-демократическую партию”. (Вальтер Шелленберг. Секретная служба Гитлера. Киев: “Доверие”, 1991, с. 23).

При этом большинство политических деятелей Запада не понимали, чем такое сотрудничество между СССР и Германией может закончиться, особенно после прихода в начале 1933 года в Германии к власти А. Гитлера. Поэтому, из-за своей боязни распространения в их странах коммунистических идей, они не спешили идти на объединение с СССР против нависшей угрозы со стороны укреплявшегося с каждым годом гитлеровского режима, а пытались  удовлетворить его возрастающие аппетиты, примером чему служит  Мюнхенский сговор 1938 года.

Так что 23 августа 1939 года большевистским режимом СССР было совершено ещё одно крупнейшее преступление перед миром: был заключён с нацистско-гитлеровским режимом не только “Договор о ненападении”, но и “Секретный дополнительный протокол” следующего содержания:

“По случаю подписания Пакта о Ненападении между Германией и Союзом Советских Социалистических Республик нижеподписавшиеся представители обеих Сторон обсудили в строго конфиденциальных беседах вопрос о разграничении их сфер влияния в Восточной Европе. Эти беседы привели к соглашению в следующем:

1. В случае территориальных и политических преобразований в областях, принадлежащих прибалтийским государствам (Финляндии, Эстонии, Латвии, Литве), северная граница Литвы будет являться чертой, разделяющей сферы влияния Германии и СССР. В этой связи заинтересованность Литвы в районе Вильно признаны обеими Сторонами.

2. В случае территориальных и политических преобразований в областях, принадлежащих Польскому государству, сферы влияния Германии и СССР будут разграничены приблизительно по линии рек Нарев, Висла и Сан.

Вопрос о том, желательно ли в интересах обеих сторон сохранение независимости Польского государства, и о границах такого государства будет окончательно решен лишь ходом будущих политических событий.

В любом случае оба Правительства разрешат этот вопрос путем дружеского согласия.

3. Касательно Юго-Восточной Европы Советская сторона указала на свою заинтересованность в Бессарабии. Германская сторона ясно заявила о полной политической незаинтересованности в этих территориях.

4. Данный протокол рассматривается обеими сторонами как строго секретный.

Москва, 23 августа 1939 г.

Полномочный представитель Правительства СССР – В. Молотов

За Правительство Германии – И. Риббентроп.            

Кстати,  в статье  “Советско-Германский договор о ненападении”, помещенной в “Правде” за 24 августа 1939 года отмечалось: “Заключение договора между СССР и Германией является несомненно фактом крупнейшего международного значения, ибо договор представляет собой инструмент мира, призванный не только укрепить добрососедские и мирные отношения между СССР и Германией, но и служить делу всеобщего мира”. (См. СССР-Германия. 1939. Документы и материалы о советско-германских отношениях с апреля по октябрь 1939 г. Vilnius: “Mokslas”, 1989, с. 62,64).

* * *

Вот оно – вещественное доказательство планирования преступления против человечества двумя хищными диктаторскими (немецко-нацистским и советско-большевистским) режимами, а также пример одурачивания большевистскими вождями “своего” советского народа, ибо в названной статье “Правды” даже не упоминалось о сговоре с гитлеровским режимом о разделе зон влияния в Восточной Европе. 

Более того, когда названные документы “замачивали”, “Сталин неожиданно предложил: “Выпьем за нового антикоминтерновца Сталина!” 

Это в то время, когда немецкие коммунисты, включая Генерального секретаря ЦК КПГ Эрнста Тельмана, томились в гитлеровских тюрьмах?! 

Поэтому, В. Молотов, пытаясь этот преступный шаг И. Сталина как-то сгладить, говорит, что Сталин, дескать, “пошутил, чтобы вызвать реакцию Риббентропа”.

Но этого черного пятна с поведения Генерального секретаря ЦК ВКП(б) Иосифа Сталина — руководителя ведущей компартии Коминтерна – нельзя смыть никакими отбеливателями. Естественно, тогда Риббентроп бросился к телефону и стал докладывать об услышанном из уст Сталина своему фюреру, на что тот ответил: “Мой гениальный министр иностранных дел!”. (См. Феликс Чуев. Молотов. Полудержавный властелин. М.: “ОЛМА-ПРЕСС”, 2002, с. 24). 

А 25 августа 1939 года в письме Муссолини Гитлер писал: “Я уверен, что могу сообщить Вам, Дуче, что благодаря переговорам с Советской Россией в международных отношениях возникло совершенно новое положение, которое должно принести Оси (союзу Германии-Италии-Японии – С. Ш.) величайший из возможных выигрышей”. (СССР-Германия. 1939, 71).

* * *

А далее была реализация обеими Сторонами этого зловещего “Секретного протокола”, в частности Советским Союзом: участие в разделе Польши и уничтожение польских офицеров в Катынском лесу под Смоленском; депортация с западных областей Белоруссии и Украины ни в чём не повинных людей, включая детей, в малообжитые районы Сибири и Казахстана; снабжение гитлеровской Германии стратегическими материалами и посылаемые поздравления нацистским заправилам с их победами над западноевропейскими государствами; развязывание войны с Финляндией; захват Бессарабии; оккупация Прибалтийских государств. 

Однако, как и следовало ожидать, два диктаторских режима, претендовавших на мировое господство, 22-го июня 1941 года столкнулись между собой, после чего, естественно, весь советский народ, за исключением немногих, не осознавших надвигающейся над миром трагедии, поднялся на защиту своей страны, забыв на это время обо всех, а о многих и не зная, международных преступлениях, а также преступлениях большевистского режима против своего народа.

* * *

Пройдут годы, и в беседе с писателем Феликсом Чуевым Вячеслав Молотов, во-первых, похвалил империалистическую политику царского правительства, сказав: 

– Хорошо, что русские цари навоевали нам столько земли. И нам теперь легче с капитализмом бороться. (Там же, с. 18).

Во-вторых, отметил и свои со Сталиным “заслуги” в этом плане:

– Свою задачу как министр иностранных дел я видел в том, чтобы как можно больше расширить пределы нашего Отечества. И кажется, мы со Сталиным неплохо справились с этой задачей”. (Там же).

При этом есть и пояснение Молотова, как он со Сталиным решали эту задачу. “Вопрос о Прибалтике, Западной Украине, Западной Белоруссии и Бессарабии мы решили с Риббентропом в 1939 году. Немцы неохотно шли на то, что мы присоединим к себе Латвию, Литву, Эстонию и Бессарабию. Когда через год, в ноябре 1940 года, я был в Берлине, Гитлер спросил меня: “Ну хорошо, украинцев, белорусов вы объединяете вместе, ну, ладно, молдован, это ещё можно объяснить, но как вы объясните всему миру Прибалтику?”

Я ему сказал: “Объясним”. (Там же, с. 19).

А это уже образец рассуждения представителя диктаторского, в данном случае советско-большевистского, режима, который решал судьбу целых народов не с этими народами, а с представителем другого диктаторского, немецко-нацистского, режима.

Безусловно: всё это ещё раз подтверждает, что вопрос вполне закономерен: “Фашизм осужден за свои преступления. А большевизм?”

III

И поскольку большевизм, тоже претендовавший на мировое господство, в отличие от фашизма, не был осуждён, то буквально с первых дней после окончания Второй мировой войны его главари стали предпринимать, где только появлялась малейшая возможность, конкретные шаги по внедрению социализма в их понимании, что видно из беседы В. Молотова с Ф. Чуевым 14 августа 1973 года.

Вот заданный Молотову Чуевым вопрос о том, что думали советские вожди по поводу строительства социализма в странах, освобожденных от немецкой оккупации Красной армией:

– То есть у вас сразу была твердая линия на строительство социализма в этих странах, да?

А вот ответ Молотова:

– Осторожная только… Для этого народная демократия была, а не диктатура пролетариата, всё это были переходные такие формы, которые необходимы были. А суть – да”. (Там же, с.106).

Так что опять-таки, уже и у народов европейских стран никто не спрашивал: желают они строить в своих странах социализм большевистского образца или нет? Его им просто навязывали.

* * *

“Поднявшись со всем человечеством против всемирного зла, – пишет участник Великой Отечественной войны, Народный писатель Беларуси Василь Быков в своей статье “Горький привкус победы”, – мы не сознавали тогда, что своей кровью укрепляем другое зло, с которым так прочно сроднились, что почти перестали замечать его. Мы полагали, что освобождаем европейские народы от ярма фашизма, не замечая, что несём им новое закабаление, если не более жесткое, то, наверняка, более длительное. Мы видели перед собой ближнюю цель, а о дальней на войне не задумывались, тем более о такой неопределенной и от нас независящей как послевоенное обустройство мира. Но это мы – непосредственные участники войны; наши же вожди всё спланировали заблаговременно. Ещё лилась кровь на полях сражений, а Европа уже была разделена между победителями. Судьба миллионов уже была предрешена без их ведома и участия”. (“Аргументы и факты” № 17. 26. 04. 1995).

Правда, принятый итоговый документ на Крымской конференции (февраль 1945 г.) назывался: “Единство в организации мира, как и во время войны”; а президент США Ф. Рузвельт, оценивая результаты названной конференции, выступая в конгрессе своей страны, заявил:

– Эта конференция означает конец системы односторонних действий, замкнутых союзов, сфер влияния и всех других политических интриг, к которым прибегали на протяжении столетий…(А. А. Громыко. Памятное, кн.1. М.: Политиздат, 1988, с. 194, 195). 

Естественно, что такое заявление мог сделать только демократически мыслящий человек, которому, в отличие от диктаторов, присущи: умение держать слово, отсутствие лжи и наглости, также порой излишняя доверчивость к своим партнёрам. А И. Сталин, у которого, как у диктатора, эти качества отсутствовали напрочь, поэтому, одновременно с возобновлением репрессий внутри страны, он тут же приступил к насаждению так называемого социализма в других странах.

Так что, будучи одним из дальновидных политиков ХХ века, Уинстон Черчилль, обращаясь 5 марта 1946 года к правительству США, сказал: “Соединённые Штаты Америки находятся сегодня на вершине могущества, являясь самой мощной в мире державой, и это можно расценивать как своего рода испытательный момент для американской демократии, ибо превосходство в силе означает и огромную ответственность. Оглядываясь вокруг себя, вы должны заботиться не только об исполнении своего долга перед всем человечеством, но и о том, чтобы вы не опускались ниже достигнутого уровня”. (Уинстон Черчилль. Мускулы мира. М.: “ЭКСМО-Пресс”, 2002, с. 464).

При этом У. Черчилль предупредил: “Знайте же, говорю я вам: времени у нас остаётся совсем немного. Мы не можем допустить, чтобы события развивались самотеком и чтобы наступил такой час, когда что-то изменить будет уже слишком поздно”. (Там же, с. 480).

* * *

Однако, к сожалению, на указанную речь У. Черчилля отреагировал серьёзным образом только И. Сталин. Давая 14 марта 1946 года интервью корреспонденту “Правды”, он сказал, что расценивает речь г. Черчилля “как опасный акт, рассчитанный на то, чтобы посеять семена раздора между союзными государствами и затруднить их сотрудничество”; при этом обозвал У. Черчилля поджигателем войны и даже сравнил его с Гитлером (М. В. Сталин. Сочинения, т. 3 (XVI), с.35).

Так что, оставаясь безнаказанными, главари большевистского режима продолжали своё преступное дело по насаждению социализма, ими же придуманного образца, при этом применяя насильственные методы; и уже не только в европейских, но и в азиатских странах. И, выступая 14 октября 1952 года на XIX съезде КПСС, И. Сталин уже смог заявить: “Теперь, когда от Китая и Кореи до Чехословакии и Венгрии появились новые “Ударные бригады” в лице народно-демократических стран, – теперь нашей партии легче стало бороться, да и работа пошла веселей”.

Более того, после этих слов, он высказал уверенность в том, что вскоре, дескать, и в других странах коммунистические партии придут к власти. (См. И. В. Сталин. Сочинения, т.3 (XVI) 1946-1953. Stanford, California, 1967, с. 312-313).

А Никита Хрущёв, сменивший на посту Первого секретаря ЦК КПСС И. Сталина, выступая 17 октября 1961 года с “Отчетом Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза XXII съезду КПСС”  вообще заявил: “Как могучему дереву, пустившему глубокие корни, не страшны никакие бури, так и новому, социалистическому миру не страшны никакие невзгоды и потрясения. Контрреволюционный мятеж в Венгрии, организованный внутренней реакцией при поддержке империалистических сил, происки врагов в Польше, Германской Демократической Республике показали, что классовая борьба в период строительства социализма временами может усиливаться и принимать острые формы. Остатки внутренней реакции при поддержке империализма могут и впредь пытаться оторвать ту или иную страну от социалистической системы, стремясь реставрировать старые, буржуазные порядки”. (Материалы XXII съезда КПСС. М.: Госполитиздат, 1962, с. 11-12).

IV

Однако, как показало время, это были безответственные, бредовые заявления коммунистических вождей. В 1968 году уже в Чехословакии была сделана попытка отойти от большевистского образца социализма путем осуществления с этой целью экономической реформы, основанной на сочетании планирования и рыночных механизмов, что опять было приостановлено с помощью ввода в названную страну войск Варшавского договора.

А концу ХХ столетия так называемый социализм, по крайней мере в европейских странах, прекратил своё существование, а Советский Союз вообще распался на 15 самостоятельных государств. Дело в том, что долго не может существовать общественно-политический строй с одной господствующей партией, в которой подлинная демократия заменена так называемым принципом “демократического централизма”, то есть, в действительности, жёстским централизмом, и самое главное, по существу, с бесхозной экономикой, при которой вместо истинных хозяев предприятий, лишенных собственности, организацией производства стали заниматься бюрократы, назначаемые господствующей партией. 

При этом, поскольку большевизм не был своевременно осуждён как тоже зловещее политическое течение, то его споры, в той или иной степени, проросли во вновь образовавшихся после распада СССР государствах, кроме Прибалтийских.

Во-первых, в них, как и было в СССР, отсутствует принцип регулярной сменяемости руководителей стран и существующих в них партий.

Во-вторых, в Российской Федерации возобновились присущие диктаторским режимом – излишняя мания величия и империалистическое стремление к покорению других государств, в данном случае под видом восстановления, хотя бы в урезанном виде, СССР. Доказательством тому является речь  Владимира Путина, произнесенная 10 февраля 2007 года на Мюнхенской конференции, что меня, как сына погибшего отца во время Великой Отечественной войны и испытавшего всю горечь сиротского хлеба, не просто удивило, но и возмутило. И я тут же написал статью “Вдумываясь в произошедшее в Мюнхене”. (“Кстати”, апрель 5, 2007). В ней я напомнил, что именно в этом городе, в 1923 году Адольф Гитлер тоже произнёс свою программную речь, которая принесла ему известность чуть ли не как национальному герою, но для человечества стала зловещей. Этот город помечен также чёрным пятном Мюнхенского сговора, по существу, вдохновившим агрессора на его дальнейшие преступления. И В. Путин должен об этом знать, но почему-то для своей программной речи выбрал тоже этот город.

Кстати, я не помню, чтобы кто-то из известных деятелей, включая и тогдашнего канцлера ФРГ А. Меркель, отреагировал на указанную речь Путина. Так что 19 мая 2009 года правозащитница Елена Боннер, выступая на форуме свободы в Осло, сказала: “Не очень интересна Западу и сама Россия”, после чего обратила внимание присутствовавших: “в которой уже нет выборов, нет независимого суда, нет свободы печати. Страна, в которой регулярно – почти ежедневно – убивают журналистов, правозащитников, мигрантов. И такая коррупция, какой, кажется, никогда и нигде не было… Россия полностью потеряла той импульс демократического развития, который, как нам тогда померещилось, был у неё в начале 90-х годов (ХХ века – С. Ш.). Такой она и останется на десятилетия, если не случится каких-либо катаклизмов”. (См. г. “Проспект” № 332, июнь, 2009).

* * *

А дальше пошла реализация намерений В. Путина, ставшего после проведенных мероприятий, названных Е. Боннер, законченным диктатором, по восстановлению СССР: создание на территории Грузии подопечных России государств, закабаление Беларуси и, наконец, попытка расправиться с самостоятельностью Украины, как государства, прибегнув к оккупации её территории и отдавая приказания бомбить украинские города и деревни, а также депортировать украинских детей в Россию, за что признан “Международным судом справедливости” подозреваемым в совершении военного преступления, на которого выдан ордер на арест.

Поэтому очень актуальным становится сегодня тогдашний призыв У. Черчилля к правительству США, находящихся по-прежнему на вершине могущества и самым мощным в мире государством, выполнить свой долг перед всем человечеством и остановить зарвавшегося агрессора. Однако, возглавляемое Байденом правительство не смогло сделать этого, из-за своей нерешительности. Так что надежды возлагались после состоявшихся в 2024 году выборов на приход новой администрации США.

На состоявшихся выборах победил Дональд Трамп, став, таким образом, наследником, в том числе и таких известных в мире своей деловитостью и порядочностью президентов США, как Джордж Вашингтон и Томас Джефферсон, Авраам Линкольн и Рональд Рейган. Да и обещал он во время своей предвыборной кампании покончить с войной в Украине в течение 24-х часов и, вообще, вернуть США их мировое величие. Так что от него многие ждали практических действий именно в этом направлении.

Но, как свидетельствуют его заявления и действия, Дональд Трамп пока что, к великому сожалению, во-первых, не очень-то дорожит своими словами, и, во-вторых, стал на защиту В. Путина, напомним: на которого “Международным судом справедливости” выдан ордер на арест; тем самым Д. Трамп, как президент, превращает свою страну, являющуюся в мире на протяжении десятилетий символом демократии и надеждой на её защиту, по-существу, – в пособницу агрессора.

При этом надо иметь в виду, что, как известно из истории: организация Гитлером своеобразной Оси агрессивных государств и потворствование  агрессорам на первых порах со стороны демократических государств привело ко Второй мировой войне. 

Правда, у Дональда Трампа – впереди годы президентства. Так что есть достаточно много времени стать таким, каким диктует ему его положение – положение президента великой, могущественной и в то же время демократической страны, то есть стать на сторону добра и справедливости. 

Семён Шарецкий
доктор экономических наук, профессор, член-корреспондент ВАСХНИЛ, председатель Верховного Совета Р.Б. 13 созыва.