Зумеры чаще сталкиваются с одиночеством, депрессией и чувством отверженности
Ухудшение психического здоровья детей и молодых людей — это «кризис нашего времени», — говорит бывший главный хирург США Вивек Мурти. Согласно данным Национального института психического здоровья, более 22% молодых людей поколения Z сообщили о тяжёлом депрессивном эпизоде в 2023 году, а 4 из 10 детей сообщают о постоянном чувстве уныния.
Самые высокие показатели депрессии наблюдаются среди латиноамериканской молодёжи, в то время как среди молодых чернокожих мужчин — самый высокий уровень самоубийств. В 2022 году самоубийства стали основной причиной смерти американцев азиатского происхождения в возрасте от 15 до 24 лет.
На еженедельном брифинге ACOM 25 июля для локальных СМИ приглашённые эксперты обсудили многочисленные факторы, влияющие на плохое психическое здоровье детей и молодых людей, включая бедность, расизм, отверженность и многочисленные неопределённости современной американской жизни, а также новые модели лечения.
«С 2010 года мы наблюдаем резкий рост проблем психического здоровья у молодых людей. Тревожность, депрессия, синдром дефицита внимания, поведенческие проблемы стали чрезвычайно распространёнными», — сказала доктор Овсанна Лейфер, доцент кафедры психологии и лицензированный клинический психолог Программы лечения страхов и тревожности у детей и подростков в Центре тревожности и связанных с ней расстройств Бостонского университета. «Мы находимся в настоящем общественном кризисе. Но мы также знаем, что работает: вопрос в том, сможем ли мы это реализовать».
«В октябре 2021 года ряд организаций, включая Американскую академию педиатрии, провозгласили чрезвычайную ситуацию в сфере ментального здоровья детей», — продолжила доктор Лейфер. «Ситуация ухудшалась ещё до пандемии COVID-19. Согласно данным Департамента здравоохранения США, сообщения от учащихся старших классов о постоянном чувстве уныния и безнадёжности выросли на 40%. Это значит, что как минимум каждый третий школьник жалуется на своё психологическое состояние».
«Это не просто цифры. Это дети в классах, дома и клиниках — или, что ещё хуже, дети, которые не могут получить помощь ни в одном из этих мест. Это вызвано не одним, а несколькими факторами, среди которых увеличение экранного времени — “сидение” в смартфонах, провождение времени в соцсетях, что приводит к постоянному онлайн-сравнению, кибербуллингу, страху быть забытым», — подчеркнула доктор Лейфер. «Исследования постоянно связывают увеличение экранного времени с тревожностью, нарушениями сна и повышенным уровнем беспокойства».
«Другой фактор — это рост социального и учебного давления, особенно в связи с усиливающейся конкуренцией при поступлении в университеты, что приводит к конкуренции во всех учебных и внеклассных занятиях. Ожидания завышены. Ситуация усугубляется “цифровой жизнью”. В итоге у детей и подростков нет свободного времени на простые игры, общение с друзьями и т. п.», — продолжила она. «Ситуацию во всём мире усугубил COVID с его закрытием школ и изоляцией. Госпитализации, связанные с психическим здоровьем, подскочили, особенно среди девочек предподросткового и подросткового возраста».
«Кроме того, также растёт количество психических проблем у родителей, которые усугубляются экономической нестабильностью. На ментальное здоровье влияют и беспокойства по поводу изменения климата, глобальных конфликтов. Однако стоит отметить, что увеличение количества случаев психических расстройств связано не только с ухудшением общей ситуации, но и с улучшением методов диагностики», — подчеркнула доктор Лейфер.
«Теперь у нас есть лучшие инструменты скрининга, мы наблюдаем постепенное снижение стигмы, связанной с психическим здоровьем, поэтому можем говорить об этом более открыто. Это хорошая новость», — подытожила она, подчеркнув, что к положительным изменениям также относятся современные методы лечения. «Золотой стандарт — это когнитивно-поведенческая терапия (КПТ). 60–80% подростков демонстрируют улучшения после прохождения терапии. Однако КПТ — не панацея. Психическое здоровье — это также отношения, идентичность и чувство принадлежности. Именно здесь вступает в силу культурно-ориентированная помощь».
«Если мы сможем обеспечить более широкий доступ к ней в школах, клиниках и онлайн, когнитивно-поведенческая терапия может стать переломным моментом для этого поколения», — Лейфер подчеркнула необходимость расширения доступа к КПТ.
«Цветная молодёжь сталкивается с постоянными трудностями, которые имеют гораздо более глубокие корни», — отметила Киара Альварес, доцент кафедры здравоохранения, поведения и общества в Школе общественного здравоохранения им. Блумберга при Университете Джонса Хопкинса, говоря о том, что в последнее время внимание к психическому здоровью молодёжи в значительной степени сосредоточено на социальных сетях и сохраняющихся последствиях пандемии COVID-19.
«Когда мы говорим об общенациональных опросах, касающихся психического здоровья, чаще всего речь идёт о Youth Risk Behavior Survey, который охватывает симптомы психического неблагополучия в широком смысле — это не клинические диагнозы. Также в нашем распоряжении есть National Survey on Drug Use and Health, в котором более детально рассматриваются симптомы», — пояснила Альварес.
«В 2023 году Youth Risk Behavior Survey показал, что более 53% девочек и 28% мальчиков сообщали о постоянном чувстве уныния, которое они испытывали в течение двух недель подряд — а это предвестники депрессии», — рассказала она. «Среди коренных американцев показатель достигает 45%, за ними следуют латиноамериканцы с 42%. Однако эти опросы упускают ряд моментов, среди которых — “маргинализированные идентичности”, то есть подростки, относящиеся к ЛГБТК+, среди которых показатели ещё выше».
«Для чернокожих и латиноамериканских подростков расизм — это хронический стресс», — сказала Альварес. «Это не только травмы от отдельных событий, но и ежедневная усталость от чужого отношения, необходимость жить в школьной системе, которая навязывает им стереотипы, и переживания за безопасность в своих сообществах. Среди латиноамериканской молодёжи кризис усугубляется языковым барьером, страхом иммиграции и финансовыми трудностями. Когда ваши родители работают на нескольких работах, а вы в десять лет переводите счета, это меняет вашу физиологию стресса. Эти дети выживают в условиях хронической угрозы, а мы реагируем недостаточно быстро».
«Мы должны уважать как науку, так и историю», — сказала Альварес. «КПТ обучает навыкам, но культурная принадлежность даёт смысл. Молодёжи нужно и то, и другое».
«Культурно-ориентированная терапия крайне важна. В сообществах AAPI мы не просто боремся со стигмой. Мы боремся с молчанием, которое уходит корнями в прошлое», — сказала Су Джин Ли, терапевт, соучредитель и директор коллектива Yellow Chair Collective.
«Многие молодые американцы азиатского происхождения сталкиваются с межпоколенческой травмой — эмоциональным наследием иммиграции, войны, бедности и вынужденного переселения, которое родители часто несут в себе, но не говорят об этом. Молодые люди могут не знать всей истории того, что пережили их семьи, но они чувствуют эмоциональное воздействие: давление, связанное с необходимостью добиться успеха, страх уязвимости, чувство вины за отдых», — рассказала Ли. «Чтобы разорвать этот порочный круг, Yellow Chair Collective использует невербальные методы исцеления, такие как тайцзи, звуковые ванны и дыхательные практики. Иногда терапия — это просто сидеть на коврике и дышать вместе. Нам не всегда нужны слова, чтобы начать исцеление».
«Многие мои юные клиенты не разделяют западных представлений о психическом здоровье. Если мы предлагаем только разговорную терапию с планшетом, мы их теряем. Им нужна терапия, которая отражает их индивидуальность и уважает их историю», — подчеркнула Ли, убеждённая, что для помощи поколению Z необходимо обеспечить более широкий доступ к культурно адаптированной помощи и проверенным методам лечения. «Давайте перестанем ожидать, что молодые люди впишутся в наши системы. Давайте создадим системы, которые будут отражать их индивидуальность».
«Это не было похоже на поддержку», — заявила Виктория Бёрч, 22-летняя молодёжная правозащитница, член консультативного совета Управления по делам молодёжи и восстановления сообществ штата Калифорния и волонтёр в Beloved Village, рассказывая о том, как росла, страдая тревожностью, депрессией и селфхармом, а затем оказалась в приёмной семье. После многих лет метаний по различным системам она оказалась в заключении с 16 до 22 лет. «Это было похоже на наказание».
«Я не знала, как быть частью общества, а когда ты не находишь себя в обществе, ты находишь другие способы выжить — даже если они причиняют тебе боль», — сказала она, выразив благодарность организации Beloved Village за то, что она помогла ей вернуться к терапии, семье и надежде. «Они показали мне, как выглядит настоящая поддержка. Они не просили меня доказывать свою боль — они просто появились».
На вопрос о том, как выглядит исцеление, Бёрч замолчала. «Иногда это просто кто-то, сидящий рядом. Даже молча. Просто быть рядом». Сейчас она работает в Калифорнийском управлении по делам молодёжи и восстановления сообществ и публично выступает с докладами о психическом здоровье молодёжи.
Елена Кузнецова, Slavic Sacramento | American Community Media Services
